Элли. Часть 2: В объятиях греха
Категория: Потеря девственности
Глава 3. Противоречивый граф
Когда Эйлен спустилась в обеденный зал в собственном новеньком платьице с прекрасным, хотя не очень глубочайшим вырезом, Генри сжал под столом собственный же стул. Ему требовались огромные усилия, чтоб не схватить эту сладкую даму прямо на данный момент и не завладеть ею на обеденном столе.
«Всему свое время» — произнес он для себя и встал, приветствуя красивую леди.
Элли обозрела богато увенчанный к ужину длиннющий стол и опешила отсутствию других людей за нем, не считая самого графа.
— Мы ужинаем одни? — недоуменно спросила она.
— Прислуга обычно ужинает на кухне, — улыбнулся граф, приглашая Элли присесть рядом с ним.
Эйлен присела, опасливо смотря на Генри.
После того, что было с ней в ванной, женщина начала еще более стыдиться и страшиться этого человека. А больше всего — тех доныне неизвестных ей эмоций, которые появлялись к нему.
— Разве я не прислуга? — спросила Элли, опять покраснев.
Граф присел рядом с ней за стол, следя, как его кросотка колупает вилкой овощи в собственной тарелке.
— Ты? О, нет! — он провел рукою по ее волосам, убирая их за нежное ушко: прикосновения к ней начали сводить его с разума. — Я же удочерил тебя, ты забыла?
Элли, только было отправившая кусочек капусты для себя в рот, поперхнулась.
— Что? Я не понимаю, я же тут, чтоб работать, чтоб я могла начать жить собственной жизнью, — ее прекрасные, насыщенно-зеленые глаза взметнулись ввысь и повстречались с прохладными и бледноватыми очами графа.
В этот момент Элли отметила себе, что он не очень молод. Генри было не меньше 30, что еще более испугало и сразу заинтересовало ее. Хотя он был прекрасен и статен. Но краса его была быстрее прохладной и императивной, чем теплой и великодушной, как у рыцарей из возлюбленных книг Элли.
— Конкретно так и есть, — он провел ладонью по ее ласковой щеке и ощутил, что в его брюках начинается пожар. Сама же Элли, очевидно, ничего даже не подозревала.
Женщина немного отстранилась после его прикосновения и уперлась взором в тарелку.
— Что все-таки… что все-таки включают мои обязанности? — немного дрожащим голосом произнесла она. В этот момент весь шарм от общения с этим человеком для нее пропал, оставив место только ужасу.
— Быть любящей дочерью, — засмеялся Генри, на что Элли опять удивленно посмотрела не него. — Если ты не увидела, то я одинокий, бездетный мужик. Мне 30 лет — возраст, в каком мужик уже должен быть женат и воспитывать не 1-го малыша. А я? А я чувствую себя еще больше старенькым, чем есть по сути, и все, кто меня окружают — это мои слуги!
Генри улыбался и лаского смотрел на Элли, более не пытаясь к ней дотрагиваться, чтобы не пугать этот ласковый цветок. Его слова сработали — на щеках девицы опять появился счастливый румянец, прогнав бледнота ужаса.
— Потому, все, что я желаю от тебя, за что я щедро заплачу для тебя — это притвориться моей любящей дочерью до собственного совершеннолетия!
У Элли камень упал с души. Она от всей души улыбнулась этому бедному и одинокому человеку. В этот момент ей вправду стало жалко его, захотелось утешить. Еще стало постыдно за собственный ужас и свои мысли.
— Естественно, простите меня, за то, что поразмыслила неладное!
— Давай все же на ты, мы же сейчас не чужие? — он опять улыбнулся, но сейчас ухмылка не казалась Элли таковой прохладной. — А сейчас перекуси и иди спать, у тебя был сейчас тяжкий денек!
Эйлен признательно улыбнулась ему и продолжила ужинать, непосредственно болтая с Генри и рассказывая ему о собственной жизни. Только слуги, время от времени пробегающие мимо их, часто посматривали на наивную девченку.
Глава 4. Глаза тьмы
Этой ночкой Эйлен не спалось. Удалось заснуть только один раз, после этого она пробудилась от звука грома по ту сторону окна, и на нее опять накатили мемуары прошедшего денька.
Женщина поежилась от холода и ужаса. Это была 1-ая ночь вдалеке от такового родного приюта, ночь в коттедже чужого мужчины.
Она встала с кровати и взяла с комода лампу, с которой позже двинулась по коридору в поисках туалета.
Гроза по ту сторону окна, стршные тени предметов от лампы нагоняли на Элли стршный кошмар, но ее мочевой пузырь был уже до того полон, что еще чуток чуток и, казалось, она описается!
Вот, наконец, добрела до туалета. Все бы отлично, но выйдя из уборной комнаты, Элли показалось, что она заплуталась. Петляя по бесконечным коридорам и маленьким гостиным комнаткам, женщина совершенно запуталась откуда она пришла.
Опять громыхнул гром, Элли вздрогнула и чуть ли не зарыдала от кошмара потерянности в этом большом замке. Если б она только знала, где ее комната! Она бы ринулась туда со всех ног! Мгла и пустота замка беспощадно давили на психику девицы, которой казалось, что из-за каждого угла ее поджидает оборотень, а из стенки вот-вот выплывет белое привидение…
Раздался стршный треск, на который женщина выронила от неожиданности лампу, и та потухла. Опять вспышка молнии по ту сторону окна, раскат грома и тишь. Женщина же просто застыла от кошмара, пытаясь лихорадочно сообразить что это был за шум.
Треск разламываемого дерева повторился. Теперь-то уже Эйлен смогла найти, что он доносился с улицы, прямо под окном. Босоногие ножки сделали пару шагов, по направлению к единственному источнику света в коридоре, но застыли. Ужас не позволял заглянуть за узкую шторку. Но упорная ручка взметнулась к окну и отодвинула преграду из шелковой материи.
На заливаемой дождиком поляне стоял граф Гольдман в ночной рубашке и держал большой топор, которым разбивал древную мебель прямо во дворе. Он массивным ударом раз за разом раскалывал прекрасный кружевной стул, который на очах преобразовывался в груду щепок.
Глаза Элли округлились от кошмара. Само это зрелище, гроза и ужасный замок начали сводить ее с разума. Здесь Генри, ранее момента стоявший спиной, обернулся и поднял взор на окно второго этажа замка, в каком стояла Элли с лампой. Его глаза были налиты кровью.
Женщина от неожиданности заорала и, выронив лампу, помчалась как сумасшедшая по коридору, желая избавиться от преследуемых ее стршных картин.
Глава 5 Увлекаемая страстью
Она сама не знала как оказалась в этой комнате. Видимо, в состоянии аффекта, Эйлен спряталась тут прошлой ночкой и просто заснула, трясясь в мягеньком кресле. Ведь эта комната была уютной и очень милой. Она очевидно ранее принадлежала юный девице: односпальная кровать с ажурным розовым бельем, комод с зеркалом, перед которым лежало несколько шкатулок, и огромное количество книжек, а конкретно рыцарских романов, были расставлены на полках над кроватью.
Элли с юношества любила книжки, в особенности романы про красивых рыцарей, вызволяющих собственных возлюбленных дам из лап чудовищ. Потому женщина здесь же влезла босоногими ногами на кровать и достала несколько книг с полки. После этого, опасаясь оказаться застуканной кем-нибудь из прислуги, помчалась на поиски собственной комнаты, что в светлое утро не составило труда.
Забравшись в кровать, Эйлен решила пропустить завтрак. Она даже не столько страшилась столкнуться взором с графом, как вожделела ближе разглядеть свои находки. Естественно, прошедшая ночь ее испугала, но если обо всем поразмыслить на трезвую голову, то не так это и жутко.
— Не правда, — шепнула сама для себя Элли, положив на колени книгу. — Таковой взор бывает только у психов, психов, которые держат женщин в заточении…
Ей всегда казалось романтичным отождествлять себя с главной героиней какого-либо романа и совместно с ней ожидать собственного царевича. И Эйлен, уже вся в нетерпении прочесть новейшую историю, раскрыла книжку.
На колени выпало запечатанное письмо.
Интригующее начало.
— Не бери чужие вещи, Элли! Не бери чужие книжки, Элли, — засмеявшись, передразнила женщина свою воспитательницу. — А вот я сейчас взрослая… и…
Она взяла конверт в руки и начала его рассматривать. Он был подписан просто «От Кэтти». Адресок доставки отсутствовал. А сам внешний облик конверта оставлял вожделеть наилучшего: желтоватый, в каких то пятнах…
Может быть, в другом любом случае женщина послушалась бы вспомнившегося совета воспитательницы, но на данный момент, как будто окунувшись в сказку, Элли сдалась собственному любопытству. В конверте оказалось несколько писем, на всех стояли даты… Самое старенькое было написано 5 годов назад.
«Дорогая Мегги!
Я безрассудно скучаю по для тебя и по нашим шалостям, которые мы творили в приюте. Знай же, хоть мы и далековато друг от друга, но я буду всегда обожать тебя! Ты знаешь это… хотя никогда не прочтешь, потому я могу поведать для тебя все, моя милая подруга.
Ты знаешь куда я попала? Я попала в красивый замок к самому обворожительному и хорошему опекуну на свете! Я пишу для тебя и мои руки трясутся… Ты спросишь «Почему, Кэтти, почему тебя трясет, если ты счастлива?», а я отвечу для тебя — так как я самая страшная и бесстыжая грешница на свете!
Генри… Он таковой великодушный, таковой красивый человек, и он старше меня лет на 10! И относится ко мне как к дочери. А я? А я нескромно желаю этого мужчину!
Я сейчас боюсь ходить в церковь! Боюсь гнева святых! Мне всего 18, а я мечтаю о стольких запрещенных вещах! Но что я могу поделать против того сумасшедшего влечения, которое обхватывает меня, когда я вижу великодушного графа? Ничего Мегги… Как жить без его губ, но как жить, поддавшись греху?»
Эйлен была захвачена чувствами. Как точно передавала Кэтти чувства, обуревавшие саму даму… Чувства, которые практически растаяли после прошлой ночи, но резко возродились после чтения письма. В нетерпении Элли ухватилась за последующее письмо, уже представляя как сама, а не героиня идет в горячую погоду к реке…
«… Я надела на себя только тоненькую рубаху, немного прикрывавшую коленки. Ведь был очень горячий и солнечный денек! В помещении было просто нереально находиться! Я желала сбегать искупаться, молясь, чтоб меня никто не увидел в таком виде! Я была похожа на блудницу, грехи которых не смогла бы искупить даже самая искренняя молитва!
Но кто меня увидит, Мегги, в этих одичавших местах? Ты знаешь в какой глуши мы живем? Но глушь эта великолепна своим единением с природой! Своими горными перевалами и морем, плавненько переходящим в нашу бурную речку!
Тем паче что граф, мой возлюбленный граф, снова уехал по своим делам в город… Как мне его не хватало! Но он был должен приехать прямо сейчас… И что ты думаешь??? Мы повстречались прямо там!
Я гуляла по берегу реки, страдая от жары и разлада в моем сердечко! И увидела его силуэт посреди деревьев. Он следил за мной, лаского улыбаясь и держа в руках плетенку с моими возлюбленными цветами. Ох, он так обожал делать мне подарки! Мой ласковый, мой рачительный Генри!»
Строчки письма погружали ее в чужую и манящую действительность. Вот уже сама Элли стоит на берегу реки, чувствуя как зеленоватая травка лаского голубит и щекочет ее нагие ступни. Как Генри стоит в тенях деревьев и лаского глядит на нее своим проницающим взором.
«… я не понимала что делаю… Я просто сбросила с себя одежку и ступила в журчащую реку, чуток было не сбившую меня с ног и не унесшую в свои бездны. Генри, видимо, ужаснулся что я на данный момент споткнусь и упаду. Он в один миг оказался рядом и был уже по колено в воде, намочив всю свою одежку. Я увидела ужас в его очах. В первый раз я была вправду кому-то так небезразлична! Шум воды в ушах, моя нагота и его теплое, сильное тело рядом со мной. Все это вскружило мне голову.
Я просто кинулась к нему на шейку, даря его губам поцелуй страсти и любви.
Генри так опешил. Сначала. До того как обхватил меня своими сильными руками и начал бешено целовать в ответ.
Я никогда ранее не знала, что означает оказаться в объятиях мужчины. Что означает ощутить их тепло, даже нет, их ЖАР! Генри схватил меня на руки и понес к деревьям, где уложил на мягенькую бархатную травку. Мой возлюбленный был весь влажный! До нити! Я начала помогать ему стягивать одежку, которая практически за несколько секунд оказалась в метре от нас. А в это время, он ухитрялся сразу ублажать мое тело, покрывая его нежными поцелуями.
И здесь я ужаснулась. Я лежала перед ним оголенная. А этот мужик высился нужно мной таковой сильный и хотимый, но пугающий собственной властностью и красотой. Я страшилась и безрассудно жаждала того, что должно было произойти меж нами!
Я опустила глаза вниз и увидела… я так ужаснулась! Ведь я никогда не лицезрела парней там! У него был большой и красноватый… по цвету почему-либо отличался от цвета его бледноватого тела… и там было много волос.
Я бы никогда не именовала подобные вещи прекрасными, но он меня восхитил! Я ощутила прилив эмоций, которые всегда меня обхватывали при виде Генри… Эти чувства щекотали мой живот и ниже.
Генри провел руками меж моих ног, от чего я осязаемо ощутила, как там мокро! Я застонала… похотливо застонала под своим мужиком.
А он приблизился ко мне и опять коснулся своими губками моих губ. Позже начал лаского целовать щечку. А когда он коснулся моего ушка, то я ощутила как целая волна чувств прошлась по телу! Стоны нескромно срывались с моих губ, а руки обхватывали его шейку. Я просила его целовать меня, целовать по всему телу. Что Генри продолжал делать.
Он голубил мою шейку, мою грудь, лаского проводя пальцами по жестким бардовым бусинкам на ней. И здесь случилось что-то внезапное.
Генри развел мои ножки в сторону и коснулся им моей розочки меж ног.
Мне стало жутко и я бы вырвалась, если б тяжелое и сильное тело Генри не прижимало меня к земле.
— Что с тобой, малышка? — нежно шепнул мне на ушко он, но здесь же все сообразил. — Прости, мне следовало бы додуматься. Просто расслабься, возлюбленная, я не причиню для тебя вреда!
Я постаралась расслабиться, и ощутила как нечто толстое и горячее продвигается в меня. В один момент меня разразила боль, как будто там надрезали ножиком! Я вскрикнула и опять попробовала вырваться, попробовала попросить Генри закончить это. Но он держал меня. Он опять произнес, чтоб я не страшилась, что еще совершенно немножко…
А я вся сжалась, заместо того, чтоб расслабиться и успокоиться. И в этот момент, Генри застыл, отчасти введя в меня собственный мужской орган. Он терпеливо дождался, пока я расслаблюсь и еще более прижмусь к его груди, стараясь мыслить только о любви к этому мужчине. Он продолжил движения. Внезапно возвратилась та боль и здесь же внезапно ушла. А Генри стопроцентно заполнил меня собой, замерев на несколько мгновений, позволяя мне привыкнуть к нему. А я, начав чувствовать неземное блаженство от раскаленного и твердого мужчины в себе, просила продолжать.
Мой граф начал нежные и не очень резвые движения, которые отдавались легкой болью и неземным удовольствием снутри. Генри страстно целовал меня, голубил грудь и увеличивал темп. Я ощущала как он пылает, как с еще сдерживаемой силой разрывает меня изнутри! Он рычал, желая выплеснуть свою страсть, но сдерживаясь, чтоб не причинить боль собственной малышке, которую только-только лишил девственности. И здесь я ощутила как наисильнейший поток чего то еще больше жаркого заполнил меня, а сам Генри в этот момент посильнее обыденного сжал меня в руках и издал маленький стон.
Я только с сожалением сообразила, что все завершилось, как он перевернул меня на бок, не выводя собственный член и лег рядом. Я не успела спросить его, что он собрался делать, как Генри начал ублажать мое тело своими пальцами.
Я чувствовала ЕГО в себе, все еще твердого, все еще жаркого. И выгибалась от удовольствия, которое даровали мне его проницательные пальцы, гладящие меня впереди меж ножек. Я начала рефлекторно насаживаться на него, а он немного задвигался во мне в такт движениям собственных пальцев. Эмоции нарастали в моей груди, сумасшедшее удовольствие расплескивалось от моей распустившейся розы по всему телу и здесь оно взорвалось сумасшедшей и прелестной бомбой, охватившей жаром все мое тело! Я не могла больше сдерживать звучные стоны и ахи, рвущиеся из моей груди. Меня просто как стукнуло молнией. Только эта молния была не праведным гневом небес, а безрассудно сладостным ураганом моего греха».