Ненормальная . Часть 2 «Как все продолжилось».
Категория: Романтика
Опять какая-то дьявольщина. Мне снились божественные ласки. Снова. Жаркие, мокроватые губки, скользящие вверх-вниз по члену в неспешном, типичном темпе… отчаянно вырываясь из глубин сна… пока не сообразил, что тут что-то не сходилось. Еще одно обжигающее прикосновение язычка принудило меня дёрнуться и двинуть бёдрами куда-то вперёд, и я приоткрыл глаза. В первый раз за длительное время это было реальностью…
Я недоверчиво протянул руку к тёмному силуэту склонившейся нужно мной девицы и прикоснулся к шёлковой волне волос. Она была реальной. Я постарался натужить мозги и вспомнить, где я, что тут делаю и кто, в конце концов, эта женщина, так лаского ласкающая мой напряжённый член маленькими, резвыми движениями язычка. Но, хотя нестерпимая боль в голове и притихла, мыслить было фактически нереально. Губки с силой сжали головку, и в неё практически вдавился резвый язычок.
— Ааа! Ммм… — прохрипел я, растеряв полностью все мысли.
Опять сделал слабенькую попытку сконцентрироваться, но губки и язык упрямо продолжали своё мучительное дело. Я ощутил, как волны сладости накатывают на мозг. Меня выгнуло навстречу этому горячему, несущему ласку рту. Губки раз за разом засасывали головку, выпускали и всасывали её назад, а язычок безустанно впивался в её чувствительную поверхность.
— Мммм… хва…мммммм… хва…тит… оохх… по…жалуйста… — с трудом простонал я, так как меня опять изгибало.
Я молил о пощаде, но пощады не следовало.
Опять и опять этот язычок, то сжавшийся до твёрдости, то широкий и мягенький, жалил головку и уздечку, облизывал всей собственной шириной и резко прижимался к ним. Это начинало сводить меня с разума. Губки засосали головку, и пытка продолжилась в горячей и увлажненной глубине рта.
Я стонал и извивался, кусал губки, сжимал простыни и всхлипывал, не способен гласить. Каждое прикосновение доводило меня до исступления, и я конвульсивно содрогался.
Губки впились в уздечку сильным засасывающим поцелуем. Я прикусил свои что было силы. От напряжения, в каком длительно находились все мои мышцы, по моему телу начали пробегать болезненные судороги. Я застонал от боли напополам с удовольствием, и губки в один момент покинули головку. Я ощутил эту необычную даму рядом, как она тихо легла, вытянувшись повдоль моего тела и шепнула на ухо:
— Тише… успокойся. Расслабься, на данный момент всё пройдёт.
Уже от 1-го этого тишайшего, ласкового шёпота стало малость легче. Но тело сдавливали судороги. Я невольно сжал руки в кулаки и согнул ноги в коленях, натуживаясь всё больше.
Молчком она присела рядом и стала разглаживать меня по груди. Её ладошки были мягенькими. Потом её пальцы сжали сведённые судорогой плечи и размяли их. Помассировали шейку неспеша. Я сумел глубоко вздохнуть. Погладили грудь, немного массируя, животик. Она наклонилась и поцеловала низ животика. По нему сходу пробежала тёплая волна, расслабившая пресс. Размяла ладошками каждую руку, разжав мои сжатые в кулаки ладошки. Конвульсивное, болезненное напряжение стало отпускать. Не прикасаясь к члену, она провела ладонями по бёдрам, вниз по ногам к сжавшимся икрам. Натянула стопу пяткой вперёд и пальцами на меня, и икры равномерно расслабились.
Потом немного размяла их и погладила успокаивающе. Я невольно сладко вздохнул и застонал от блаженства. А она… она тихо посиживала рядом и гладила меня своими жаркими ладонями, которые, казалось, источали целительное тепло. Поглаживания погружали меня в сон, но… я ещё не желал спать. Другими словами я-то желал, и даже очень, но я и всё моё тело с сознанием на пару издавна жили отдельной жизнью, и они жаждали этих томительно ласковых, сладостных прикосновений. Пульсация в утихшем, было, от боли члене опять усилилась, заставив меня сжать зубы. Я прикусил губу и желал перевернуться на бок, не знаю, с чего вдруг, наверняка, что бы она не поразмыслила, что я какое-то бронхитичное стонущее похотливое плохо выбритое чудовище, которому только и нужно, что кончить (хотя, против правды не попрёшь…).
Но она приостановила меня, припав губками к шейке и исторгнув из моей булькающей груди очередной стон блаженства. Она посасывала, покусывала и просто целовала чувствительную кожу моей шейки, и доводила меня этим до исступления. К её счастью, сил двигаться у меня не было, по другому… Что по другому? Я ничего, ровненьким счётом ничего не сумел бы сделать с ней против её воли. Прижалась губками к коже за мочкой уха… задела языком мочки.. провела холодную мокроватую дорожку от моей шейки к соскам.
-Мммфф… — произнес я и опять, опомнившись, сжал губу зубами.
Она же сжала зубками сосок, но так, что это приносило только томительную сладость… И другой… обняв каждый по очереди губками, она голубила их мягенькими, посасывающими поцелуями, которые отдавались покалывающими мурашками на кончике головки.
Я облизал пересохшим языком пересохшие губки, что не принесло мне никакого облегчения, и погладил её по волосам, с усилием подняв руку. Она подняла лицо на секунду и чуть осязаемо задела середины моей ладошки губками… да что за чёрт?! От нежности у меня захватило дыхание, и рука обессилено свалилась на кровать. Всё же, я поднял её лицо за подбородок и сощурил глаза, всматриваясь в него в мгле. Рассмотреть я сумел только блестящие тёмные глаза.
Она смотрела на меня зачарованно и лаского несколько секунд, потом встряхнула головой, будто бы отмахиваясь от наваждения, и села мне на ноги. С новыми силами, которые черпались, видимо, в идолопоклонничестве (другого разъяснения я не лицезрел), она пошла в новейшую атаку на меня, наименее утончённую, но более сладостную, чем все прошлые. Совсем внезапно она просто обхватила головку губками и сразу засосала член в рот до самого упора.
— МММММ!!! – произнес я на это, вздрогнув так, как будто через меня пропустили ток. Чувство, пожалуй, было в чём-то схожим.
Медлительно выпустила член изо рта. Мееееедленно-мееееедленно, мягко сжимая его зубками и губками попеременно.
Я согнулся на кровати, хватая ртом воздух. Перед очами опять замелькали вспышки. А она вновь и вновь резко и глубоко погружала член в собственный горячий ротик, заставляя меня крючиться от удовольствия. Мягко перекатывая в ладонях яйца, она мерно покачивала головой и засасывала и выпускала член. Я напрасно пробовал расслабиться, ощущая, как головка проезжает по нёбу глубоко в её ротик до самого упора, прижимаемая языком, и так же выскальзывает назад, и так нескончаемо много раз… Она взяла размеренный, неторопливый, однообразный ритм, так что осиплые стоны моих сладостных мучений однообразно и ритмично вылетали из моих искусанных губ.
Туман заполнял мою голову всё посильнее, по позвоночнику всё резвее пробегали волны сладострастной дрожи. Я опять вцепился в многострадальные простыни вздрагивающими пальцами и молился, чтоб она не останавливалась, и молился, чтоб она тормознула и задержала эти моменты неземного счастья. Она тормознула. Я ослабил хватку. Зря. Плотно обхватив ладонью мою мокроватую от смазки и её ласк головку, она сделала рукою неспешное вращающее движение.
-Аааа!!! – я задёргался, хватая ртом воздух.
Движение повторилось опять, только медлительнее, а потом очень стремительно, и от головки по спине ввысь пробежала волна головокружительного удовольствия. Я безотчетно двинул бёдрами, и член проскользнул далее, через колечко плотно сжимающей его ладошки…ммммм… двинул ещё раз… и ещё… На большее сил не хватило, но она улыбнулась собственной размеренной ухмылкой и продолжила движения ладошкой сама. Я издал некий рык и стон, откидывая голову, не способен держать под контролем свои телодвижения. Горячие волны накатывали на меня опять и опять, я содрогался всем телом, изгибался и без конца кусал губки, чтоб не выдавать себя хотя бы стонами, пока её пальцы вновь не легли на мой рот.
Другая её рука не останавливалась ни на один миг, и от этой непрекращающейся, решительной ласки мои яичка и член уже пылали и были неописуемо близки к взрыву. Когда очередной приступ острого, практически нестерпимого удовольствия подошёл близко и опять отступил, её губки …захватили головку, и член стремительно опустился захватывающе глубоко. Я зарычал, выгибаясь и проталкивая его ещё поглубже, хотя поглубже уже было некуда…
Меня просто накрыло волной оргазма, шедшей от члена пламенем по животику и спине ввысь, до самого мозга.
— Аа!!!!!! Ааааааа…оооффф… мммм… МММ!!!
Опять моя голова металась, сползая с подушки, руки и ноги хаотично сгибались и разгибались, и дрожь сладострастия волнами пробегала по спине.
Моя девченка же не прекращала движений головой, только ускоряя их всё больше и больше, и превращала мои муки в затяжной оргазм. Она покалывала мошонку ноготками, потягивала яйца вниз и с силой засасывала член вглубь… я безотчетно старался увернуться, что бы не сойти с разума, но.. ооо.. нет, нет, нет! … Боже… новенькая волна удовольствия, ещё посильнее, чем предшествующая накатила на меня … я заорал, извиваясь на кровати, раздался треск разрываемых мной простыней, в мозгу как будто что-то взрывалось, меня опять лупили судороги, но их источником было сладострастие, и они только усиливали и без того неописуемый оргазм.
— Хватит!!! Хватит… пожалуйс…та!! Мне…мне жутко… я…ааа!!! Я умру… — то орал, то шептал я беззвучно, задыхаясь.
Но она была безжалостна. Безустанно сглатывая мистические потоки извергаемой мной спермы, она засасывала головку, сдавливала яичка ладошками и двигала головой ещё резвее, заставляя член скользить в её ротике с обезумевшой скоростью.
Выгнувшись в последний раз, я конвульсивно забился и упал, утратив сознание.
Сознание ворачивалось ко мне равномерно. Почему-либо от левого уголка глаза. Свет в комнате как и раньше не горел, и световые пятна перед очами не давали мне рассмотреть вообщем ничего. По телу то и дело пробегали послеоргазменные судороги, руки и ноги дрожали и отрешались повиноваться. Видимо, я пробыл в отключке всего несколько минут. Сладкие волны понизу животика медлительно стихали. Я глухо застонал и попробовал перевернуться на спину. Гласить я не мог, в лёгких булькало, а в горле и во рту была солончаковая пустыня. Я с трудом сфокусировался на тёмном силуэте. Застонал ещё раз, сам не знаю, от чего.
Силуэт склонился нужно мной, и его носительница здесь же перевернула меня на спину и, приподняв, подложила под шейку подушку. Просто дотронулась кончиками пальцев до моих иссохшихся, треснувших губ и ушла. Я лежал, стараясь унять дрожь и закрыв глаза, до того времени, пока не услышал её шаги по ковру. Она поднесла стакан к моим губам. Я сурово мотнул головой.
— Ну же, — тихо прошептала она.
Я опять сурово помотал головой и упорно поглядел на её губки, которые были чуть различимы в мгле. Она вздохнула и положила ладошку мне на глаза. Я ощутил её мокроватый рот и отрадно раскрыл губки ему навстречу. Всего глоток…
— Ещё, — шепнул я сипло, с трудом. Ещё раз. И ещё.
— Ещё, ещё… — шепнул я одними губками.
И снова губки на моих губках, и освежающая влага с узким привкусом незнакомки. И опять, и опять. Я никак не мог напиться, вновь и вновь приоткрывая губки в беззвучной просьбе. Подозреваю, что дело было совсем не в жажде…
И, всё же, я опять поцеловал её, не будучи способен удержаться. Сейчас мягче и нежнее, но она опять отстранилась от меня, убрав ладошку с моих глаз. Отвернулась и поставила стакан. Промокнула моё тело и лицо, покрытые испариной. От этих нежных, чуть осязаемых прикосновений к моей остывающей коже меня окутала сладкая истома. Я вздыхал с лёгкими постанываниями. Тело всё ещё чувствовало редчайшие, далённые волны удовольствия, заставляя меня содрогаться. Она окончила, и собралась встать.
Я схватил её за руку и потянул к для себя. Это был таковой слабенький, умоляющий жест, что в хоть какое другое время я бы фыркнул от хохота, но на данный момент я вложил в него остаток сил. Она послушливо легла рядом. Со скрипом костей я перевернулся набок и прижался к ней всем телом. Она сделала слабенькую попытку встать, но я сурово замычал. Тогда она накрыла нас одеялом и оборотилась ко мне спиной. Я прижался к ней сзади и придавил её к для себя, положив руку на животик. Отбросил с её шейки волосы с запахом миндаля и прижался губками к ласковой, жаркой коже. Мне послышался сладкий вздох. Я приоткрыл один глаз и пристально поглядел на неё.
Хм. Опять прикоснулся к шейке, немного захватив кожу приоткрытыми губками. Вздоха не последовало, но жгучая ступня прижалась к моей ноге под одеялом. Я застонал внезапно себе (по правде, в ближайшее время практически всё, что вытворяло моё тело с мозгом заодно, было для меня внезапным) и придавил её к для себя посильнее. Она положила ладошки на мои руки сверху и стала тихонько поглаживать их. По моему телу вновь пробежала дрожь удовольствия, тихая и неприметная, и на 5-ом поглаживании её ладоней я уснул.