Вернуть любимую

Категория: В попку

Моя женщина очень любит жесткий секс, грязный, с унижениями, как моими, так и ее. Но вызнал я об этом только через 5 месяцев, как она ко мне переехала, и то случаем. 1-ый раз это вышло, когда мы ворачивались от моих друзей очень опьяненные. Только переступив порог, мы начали лобзаться и раздевать друг дружку. Прыгнули в кровать, я начал лаского водить губками и языком по ее шейке, груди. Она попросила прикусить сосок. Я сделал это. Но оказалось, что не так. Ей нравится мощная, резкая боль. В ту ночь, она показала, растолковала кое-что из того, что ей нравится. Соски крутить, кусать очень, чуть не до крови, лупить с размаху по попке, чтоб оставались красноватые следы, именовать её блядью, дрянью, шлюхой. Тогда для меня всё это было открытием, я не ждал от моей малышки такового. На последующий денек делал вид, что не помню ночи.

Вечерком сексом занимались, как делали всегда ранее, лаского и медлительно, я так очень люблю. Только вот сообразил, что и у неё оргазмов меньше и слабее, чем ночкой, и мне не хватает той дикости, власти над ней. В процессе резко сжал её сосок, она вскрикнула, поглядела на меня и улыбнулась. После чего она понемногу приучивала меня к жесткому сексу, кое-чем шокировала, кое-чем веселила сходу. Почти все из того, что ранее не осознавал, на данный момент доставляло массу наслаждения.

Прошло несколько месяцев, и мне было надо уезжать в командировку на 10 дней, связи, куда я ехал, практически не было, вприбавок прямо перед отлетом мы с Еленой очень очень поссорились. И исключительно в двухсотен км от дома, я сообразил как я её люблю и скучаю по ней. Она мне снилась чуть не каждую ночь, я очень желал быть только с ней. Когда прилетел назад, в квартире ни её собаки ни вещей не оказалось, а сосед передал её ключ. Я не знал, что делать. Всё, это всё, она ушла совсем, но я был должен её возвратить.

Я подготовился, я облазил кучу веб порталов, посетил несколько секс-шопов, ювелирных, купил новейшую кровать, кованную, Елена на нее заглядывалась уже издавна, темное шелковое белье для постели, товаров, вина. Звоню собственной девченке (сначала наших отношений она подарила мне очень прекрасное серебряное кольцо, которое в их семье уже 5 поколений), прошу, чтоб она приехала и забрала его, объясняю, что сам привезти не могу, потому что болею, она соглашается, после учебы заехать. И вот звонок в дверь. Открываю. Прекрасная, слов нет, брючки в облипку, туфли на высочайшем каблуке, маечка, открывающая прекрасный вид на грудь, волосы длинноватые, светлые распущены по плечам. Глядит холодно, проходит в комнату. Запираю дверь за ней, иду следом. Она очевидно растеряна перестановкой в комнате, новейшей кроватью, приглушенным светом. Спросила как мое самочувствие и попросила кольцо. Всё, сейчас быть либо не быть. Боюсь оскорбить и сделать больно, но еще более боюсь утратить. Подхожу вплотную и с размаху бью по лицу (она любит это, правда так очень я её ещё не лупил). Голова мотнулась, Елена поднимает на меня взор и начинает смеяться. Сейчас теряюсь я. А она гласит, что желает грубого секса только с тем, кого любит, а пощечины от кого попало на неё не действуют и не возбуждают. Протягивает руку за кольцом, улыбается. Понимаете: как больно все это было слышать, у меня всё снутри оборвалось, означает не любит больше меня. И здесь на меня отыскало, нет, я и ранее планировал её изнасиловать, сделать всё как она любит, но я знал, что не буду перебегать некие границы, не доставлю ей невыносимой боли. А на данный момент я её вправду не мог терпеть, вправду желал, чтоб она рыдала и просила прощенья.

Я резко схватил её за волосы и потянул вспять, так что она свалилась на кровать, она орала, гласила, что я псих, что спать со мной не будет. Врезал по лицу искренне, замолчала, глаза испуганные. Отдал приказ снять кофточку, по другому порву, сняла, умница. Руки её 2-мя наручниками приковываю к спинке кровати, брыкается, кусается, сжимаю гортань, любит она это.. И на данный момент через испуг и презрения пробиваются в очах искры похоти. Дрянь! Дышать уже не может, любимое лицо багровеет, отпускаю её, кашляет, именует придурком. А ведь вроде как специально меня распаляет, чтоб я ещё жесче с ней стал, ну –ну.. Стягиваю с неё джинсы, трусики. Она начинает орать, звать на помощь, хотя знает, что я на данный момент сделаю. Трусики в рот, даже в глотку, глубоко. Люблю её. Лифчик вон, господи, какая краса. Желаю её.

— Ты блядь, потаскуха, конченая проблять, ты шлюха! Сейчас я сам буду решать, что и как больно буду с тобой делать. Я на данный момент освобожу твой рот, не вздумай орать, ясно? – кивает.

Вынимаю трусики, материться, но не орет, достаю из коробки под кроватью ошейник с цепочками. Удивлена, даже замолчала. Застегиваю его на ней туго, дышать начинай ртом, осипло просит ослабить малость. Нет, сам решу, когда нужно будет ослабить. От ошейника идут две цепочки с зажимами на соски. Цепляю их, подкручиваю так, что она стонет, очень прекрасно. Сейчас хоть какое движение головой будет вызывать новейшую боль в сосках. Встаю на колени на кровать, член напротив лица. Приказываю сосать. Губку закусила, но потянулась к головке, ой как ей неловко, наверняка. Рот обширно открыть не может, и так ошейник давит, соски натянулись, мычит что-то, но сосет. Нет, так не пойдет. Отстегиваю одну руку, она садиться на кровать, приношу бутылку вина, выпиваю сам половину, половину заставляю чуть не залпом проглотить её, достаю из коробки еще зажимы, цепляю один на клитор, два на половые губы, гласит, что больно, хорошо, чуток их ослабил. А сама так течет, обожаю её запах. Одна рука её как и раньше прикована, приказываю сесть на бутылку, отрешается, гласит, что больно будет, что рука только одна свободная.

С размаху пару раз пощечины. Очень, больно, рыдает. Не обращаю внимания. Садиться на бутылку, умничка моя, до конца бутылка не проходит, одной рукою Елене приходится поддерживать себя над диванчиком, чтоб не разрушить ничего для себя. Приказываю открыть рот, вставляю член в глотку, шипит, давиться, ничего пройдет, и начинаю её ебать. Я так был заведен, что мне пригодилось меньше минутки, чтоб окончить, но заканчиваю, не в ротик, а на лицо, на волосы. А тяжело дышит, разрешаю слезть с бутылки, отцепляю вторую руку, веду её в душ, сам мою её всюду, потом малость ослабеваю ошейник, глядит с благодарностью. Желает поцеловать – пощечина, глаза пылают, ой как мы ебаться желаем, ой как нам всё это нравится. Приказываю открыть рот, открыла. Плюю в него пару раз. Веду в комнату, беру стек, разворачиваю её спиной, ставлю раком, руки ее наручниками приковал к раме кровати и начинаю хлестать по таковой родной попе. Пробую не очень очень, но все равно прекрасно, красноватые полосы после каждого удара.

— Ублюдок, закончи немедля. Уродец!

— Снова рот, блядь, откроешь собственный, щадить не буду, так отлуплю – посиживать не сможешь.

— Да пошел ты, — Это была малая сценка, она желала посильнее, она желала, чтоб я её на данный момент не мог терпеть. Я стал хлестать посильнее, и пока она не получила конкретно ту силу в ударе, какая ей была нужна, она материлась и орала.

Задеваю стеком по кисе, стонет. Останавливаюсь, просит еще, еще несколько ударов. Всё хватит, сейчас далее. Кладу на кровать на животик, надеваю страпон, 1-ый раз пробовал со страпоном, понравилось и ей и мне. Страпон вправду большой, 30 см в длину и 12 в ширину. Смазываю колечко ануса её же соками, оборачивается, глядит на поначалу на мой член, позже на страпон. Ужаснулась, умоляет в попу членом- нет, отменная моя, в попу страпоном. В рот трусики, жаль её, рыдает, когда я пробую воткнуть головку искусственного члена в её попу. Достаю из коробки обезболивающий гель, смазываю уже им ее колечко. Поначалу сам вхожу в попу, начинаю её трахать, слезы прошли, подмахивает, на данный момент ещё и действие геля начало действовать. Выхожу из неё. Очень медлительно и аккуратненько вставляю страпон в Ленину попу, сам в кису. Вроде не рыдает, достаю трусики изо рта, спрашиваю:

-Больно?

-Да.

-Сейчас выйду, потерпи чуть-чуть.

-Нет, не нужно. …Мне нравиться, только умоляю: двигайся во мне стремительно и резко и не слушай меня, если буду просить тормознуть либо буду орать. И ещё, гласи со мной в процессе, именуй меня дрянью, собственной шлюхой, дыркой, как угодно, рассказывай, что ты меня ненавидишь. Отлично?

Заместо ответа, я приступаю, делаю все как она просила, вижу снова её слезы, но продолжаю. Это такие непередаваемые чувства! Когда под тобой лежит малюсенькое прекрасное тело, любимое тело, когда видишь слезы на ее лице, когда слышишь её мольбу тормознуть, когда в ответ еще сильней загоняешь в нее два члена и натягиваешь ее волосы так, что цепочки ошейника больно оттягивают ей соски. А чувство в кисе, я страшился, что вообщем моментом кончу, там было так тестно, так отлично чувствовалось движение страпона через узкую стеночку. Здесь вопль, но не боли, удовольствия, вся растянулась, влагалище дико пульсирует, я не сдерживаюсь, кончаю в неё. Медлительно выхожу из нее, отстегиваю игрушку с себя и наручники с Елены, ложусь на неё сверху. Оба тяжело дышим, но нам отлично. Перекатываюсь на бок, обнимаю её, шепчу, что люблю. Засыпаем.

Днем пробудился первым, приготовил завтрак, достал из холодильника салаты, заварил чай. Сижу, курю, жду её. Елена входит на кухню нагишом, на ней только ошейник с цепочками и зажимами на сосках и похожие зажимы на клиторе и половых губках. Садится на против, улыбается. Глядит на меня и гласит, что любит. Встаю на колени перед ней, целую её ножки, начиная с пальчиков, целую кису, живот, она учащено задышала. Но я останавливаюсь. Встаю на одно колено, достаю из кармашка коробку с кольцом и делаю ей предложение. Глазки пылают счастьем и озорством. На данный момент она произнесет да..

— А ты заставь меня выйти за тебя замуж, — и смеется. Вот сучка, хоть и возлюбленная. Но позже добавляет: — Естественно, да, я согласна.

Вскакиваю, хватаю Елену на руки, кружу, целую. Я счастлив. Она тоже.

— Тогда на данный момент покушаем и едем к для тебя за вещами и собакой?

Она кивает. Позавтракали, она идет одеваться, но я ей не даю. Завожу в ванну, прошу надеть очередной мой подарок. Это трусики к которым прикреплены два фалоимитатора с вибрацией, надевает, вставляет в себя, пульт я кладу для себя в кармашек. Ошейник пришлось снять. Оделись, но к ней домой мы поедем не на машине, а на метро. Почему? Поэтому, что я буду включать на самый резвый режим вибрацию трусиков и глядеть в её похотливые глаза, глядеть, как ей будет тяжело сдерживаться при массе народа, чтоб не застонать, чтоб не кончить, чтоб не накинуться на меня. Она это сообразила и согласилась..