Мысли вслух. Глава 4: Графини Хеллфаер-Бладблейд. Часть 6

Категория: По принуждению

После того, как Шану поимели на пару двое стариков, она решила, что так длиться больше не может и на последующее утро пошла к сестре. До пополудни они делились своим опытом общения с неугомонными бртьями, их папшей и графом, пытаясь описать все как можно трагичнее и нелицеприятнее, но, все же, стали возбуждаться, подняв в памяти картины происшедшего. Обе увидели реакцию друг дружки, но вслух ничего не произнесли. Когда повествование завершилось, Шана вздохнула и произнесла:

— Означает, хижина Огромного Джо…

— Означает, дядя Боб… — вторила ей сестра. — Это тот пелельноволосый бородатый стар… мужик?

Повисла неудобная пауза, уши Шаны заалели:

— Да, это он.

— Прости…

— Ничего. Нужно решать, что с этим делать.

— А… разве мы что-то можем?

— Ты что, хочешь и далее им позволять себя… себя… себя использовать? — Ширке отвела глаза, побагровела и замялась:

— А почему нет?

— Что?!

— Разве для тебя это не понравилось?

— Я… мне… Кхем… Так не может длиться.

— Согласна, — решила поддержать младшая сестра старшую, отлично понимая ее чувства.

— Давай мы подумаем над этим. Ну, что нам делать и все такое, а позже как-нибудь обсудим. Условились? — разговор очевидно зашел в тупик.

— Естественно.

Распрощавшись с сестрой, жрица вышла из ее комнаты и пошла к собственной.

Но на полпути она услышала странноватые звуки. Пойдя в сторону кажущегося источника, она чуть ли не столкнулась лбом с Селестой, — служанкой Ширке — которая выскочила вся растрепанная из подсобки и, как показалось Шане, утирала губки. Женщина сконфуженно извинилась и поторопилась убраться восвояси. Заглянув в подсобку, жрица натолкнулась на Питера:

— О, госпожа Шана, какая встреча! — он был немного запыхавшимся и женщина совсем удостоверилась в том, чем эти двое здесь занимались. На ее щеках проступил румянец смущения, но, возвратив для себя серьезный вид, она произнесла:

— Что ты тут делаешь, садовник? А ну, живо приступай к своим обязательствам! — и, развернувшись, пошла собственной дорогой. Питер поторопился за ней:

— Прошу прощения, если чем оскорбил, добросовестное слово, я не желал…

— Проваливай говорю…

— Ну постойте, госпожа моя, я задумывался… Беря во внимание то, что меж нами вышло…

— Что?! — она резко к нему обернулась, а парень прямо в коридоре придавил ее спиной к окну, выходящему во двор:

— Тише, крошка, по другому нам могут помешать. Черт, да у меня на тебя опять встал, похоже заскучал…

— Убери от меня свои грязные руки! — она оттолкнула напористого фаната, но смогла только оборотиться на месте — садовник опять ее изловил сейчас сзади и придавил грудью к окну, развязывая шнуровку штанов и задирая ей юбку. — Закончи!

— Тише, а вдруг кто-нибыдь придет и увидит Вас в таком… уникальном положении? — парень не шутил о вновь вставшем члене и, хотя он еще не до конца окреп, юноша уже достаточно удачно заправлял его, смоченного слюной служанки, в киску графине. — Вот… так лучше, здесь ему самое место, Вы не находите? — шепнул он ей в ухо, проталкиваясь глубже движениями таза.

— Прошу тебя, не тут… — перебежала жрица к мольбам.

— Нет, детка — тут и на данный момент. Кстати, чем ранее ты станешь проявлять инициативу, тем резвее мы закончим, — и он стал резкими толчками трахать даму сзади.

Шана решила подчиниться и немного наклонилась, расставив ножки пошире, делая проникновение для юноши более комфортабельным:

— Вот это другой разговор, детка. Вот это я понимаю… Да… вот так…

Во дворе сновали слуги и каждый занимался своим делом, не поднимая глаза на окна второго этажа, где их госпожу ебствавал садовник. Но ужас быть увиденной, к удивлению жрицы, завел ее внезапно очень — уже через несколько минут ее киска просачивалась соком, а она сейчас стояла под углом в девяносто градуов, держась за подоконник дрожащими руками, сотрясаемая прыщавым юношей, пошлепывающим ее по попе одной рукою, а другой взявшимся за ее пояс, откинувшись вспять и проникая глубже в знакомую дырочку.

Еще пару минут… и он разрадился в графиню, доведя ее тем до оргазма.

Заправив обвисший влажный член в брюки и завязав шнуровку, Питер решил посодействовать даме, которая посиживала на корточках, держась за подоконник, и все еще приходила в себя, исторгая из собственных недр на пол его семя. Он поднял ее, спустил юбку и приобнял за талию сзади:

— Знаешь за что люблю? Ты единственная сучка, которая безотказно дает кончать в себя, — он поцеловал ее в щеку, смотря в окно. — Твоей сестре в пизду спустить не выходит, а вот для тебя… Ух, милашка, ты мне нравишься… — он зарылся носом в ее рыжеватую прическу, вдыхая запах. — Шампунь из крапивы… Побывала в нашей баньке?.. Слыхал, там тебя хорошо «попарили» наши деды… Слушай, дорогуша, а что любит твоя мать?

— Чего для тебя нужно, подлец? — огрызнулась женщина.

— Желаю засадить ей по самые помидоры…

— Член не дорос…

— Как безжалостно, ты ведь на собственнои опыте удостоверилась, что это не так… Нет, серьезно. Как мне ее трахнуть?

— Отстань от меня, — она, в конце концов, освободилась от объятий парня и пошла к для себя. В конце коридора женщина обернулась к юноше, смотревшему ей вослед. — Белоснежные розы… ее возлюбленные… За остальным обращайся к графу, — и была такая.