Остарбайтер фрау Мюллер

Категория: Романтика

Эротический рассказ

— Вас зовут Георг? – С недоверием, посмотрев в привлекательное лицо российского военнопленного, спросила у него, фрау Грета Мюллер.

Она знала, что этот российский майор, он из интеллигентной профессорской семьи, в Красноватой Армии служил переводчиком, вот откуда у него такое красивое познание германского языка, также идеальный берлинский диалект.

— Да, Жора. Есть таковой российский святой, Жора Победоносец. – Он внезапно усмехнулся и добавил: — «Самое увлекательное то, что моя фамилия тоже Победоносцев».

— Вы, Георг, совсем не походите на российского, к тому же у Вас, идеальный германский язык.

— Вы, правы фрау Мюллер. Я, вправду не российский, даже быстрее германец. Если б в НКВД узнали, кого они направляют переводчиком на фронт, меня бы немедленно посадили в лагерь, либо даже расстреляли. К счастью, мой отец оказался дальновидным человеком. Во время революции, он поменял документы, и из обрусевшего немца, бывшего ученого и доктора кафедры аэродинамики Иоганна фон Кесслера, неприметно перевоплотился в российского инженера Ивана Ивановича Киселева. А фамилия Победоносцев, принадлежит моей маме. Вот она, российская.

— Я, сходу заподозрила, что Вы сложный человек герр Георг. Дворянскую кровь, никак не скроешь.

— К моему счастью, дорогая фрау Грета, не все так проницательны, как Вы, по другому бы я не имел несчастья говорить с Вами.

— Несчастья? Но, почему? Вы, германец, в конце концов, попали в родной фатерланд**.

— Нет, фрау Мюллер. Все таки я, больше российский. Пока не попал в плен, я два года честно служил Рф, был офицером российской армии, переводчиком. Я, российский, по духу, по воспитанию, в конце концов. Мой отец, в один прекрасный момент произнес мне: — «Диктаторы приходят и уходят, а Наша родина, остается. Служи только ей».

— Но, почему? Ведь Вы германец, по происхождению.

— Правильно, по крови, я германец, но рожден в Рф, потому должен честно ее защищать. Вы сами видите фрау Мюллер, российский люд одолеть нереально. Германская армия отступает, ее силы быстро тают, когда российские войска войдут в Берлин, война, в конце концов, закончится.

— Это, будет страшным концом Германии.

— Нет, лично я, так не думаю. Германию, конечно, можно одолеть, но уничтожать германцев, как цивилизацию, никто не собирается. Как не беспощадны коммунисты, им не позволят просто так убить германский люд. Ну и российские бойцы, хоть и злы на германцев, за причиненное нашей стране горе, и варварские разрушения, все же они отходчивы, очень мягки душой и сердечком. Поверьте мне, они не жаждут Вашей смерти.

— Но, наши войска еще в Рф, даже не в Польше, — понимая, что Георг прав все таки, сделала возражение, фрау Грета.

— Вы, помните, что наполеоновские войска были даже в Москве?

— Отлично помню. И что все-таки?

— Означает, Вы также должны держать в голове, чем закончилась война меж Наполеоном и Россией. Полным крахом французской армии. Такая же участь, в недалеком будущем ожидает Ваши германские войска. Их перемолотят в российской мясорубке, обескровят, после этого стопроцентно вышибут главные силы, а после того, без остановки погонят вспять, в Германию. Повезет только тем, кто уцелеет, в этой глупой бойне, безрассудно затеянной Вашим фюрером.

— Ох, герр Георг! Давайте, лучше прекратим этот страшный разговор!

Пугливо озираясь вокруг, фрау Мюллер, низковато склонилась к нему и шепнула: — «Такие речи Георг, на данный момент очень небезопасны. Даже у стенок, есть уши».

Жора, усмехнулся.

— Как мне это знакомо, почетаемая фрау Грета. В Рф, тоже страшатся откровенничать.

— Георг, давайте сменим тему.

— Отлично, давайте. Скажите мне, фрау Грета, для чего Вы выпросили для себя конкретно меня?

— Не непосредственно Вас, а российского, отлично знающего германский язык. Вас не желали отпускать, но я побеседовала с фрау Гиллельс, это супруга начальника охраны лагеря, а она умолила супруга посодействовать мне. Франц Гиллельс, многим должен моему покойному супругу, потому он не мог мне отказать. Он заверил меня, что подыщет мне достойную подмену взятому на фронт садовнику Фрицу Вассерману.

— Но, я не садовник. Даже не знаком с наименованиями цветов, — нахмурился Жора.

Фрау Грета, внезапно смутилась.

— Вам не непременно пачкать руки в земле. Какие на данный момент цветочки?

— Так, ради чего Вы взяли меня? Я, совсем немощен в быту.

— Осознаете Георг, мне … не хватает … присутствия мужчины, аромата его сигарет, одеколона, но самое главное, звука Вашего имени.

— Как?! Неуж-то, Вашего супруга, также звали Георгом? – С изумлением, посмотрев на лицо юный дамы, спросил пораженный схожим совпадением, майор.

Фрау Грета, согласно кивнула ему в ответ.

— Я, когда услышала Ваше имя, даже вздрогнула от неожиданности. Мне на миг почудилось, что мой возлюбленный Георг, возвратился с того света. Не достаточно того, что у Вас с ним однообразные имена, Вы, ко всему иному поразительно похожи на него. Да вот его портрет, удостоверьтесь сами.

Открыв комод, дама вытащила настольную фотографию и дрожащей рукою протянула его Жоре. С него смотрел он сам, только только одетый в форму полковника рейхсвера.

— Да-а-а! Бывает же такое совпадение, — пораженно протянул он.

— Вот видите! Означает, мне это не показалось. Вы, разительно похожи на моего бедного супруга.

— Да, у нас с ним, практически одно лицо. Если б мне произнесли, что в Германии есть мой двойник, я бы не поверил. На данный момент, я понимаю, почему в первый раз лицезрев меня в концлагере, Ваш знакомый гауптман*** Вассерман, в один момент открыл рот от изумления. Я, даже поразмыслил, в собственном ли он уме? Мне кажется, он малость недолюбливал Вашего жена, так как глумился нужно мной, с особенным наслаждением.

— После этого, он послал Вас ко мне, — заключила, фрау Грета. – Может быть, это его месть за то доброе отношение, которое проявлял к нему, мой Георг. Он ошибся, только только в одном. Если он, таким методом желал унизить меня, то наверное просчитался. Мне приятно, что конкретно Вы будете жить у меня.

— Ах так?! Вам будет не больно иметь в моем лице напоминание о погибшем супруге? Ведь, как я понимаю, Вы любите его?

— Эта боль по его утрате, у меня уже притупилась. Благодаря Вам, мне будет казаться, что мой Георг продолжает … – она, на мгновение споткнулась, но продолжила, — … жить рядом со мной.

— Я, отлично понимаю Вас, фрау Грета.

— Георг, когда мы с Вами одни, именуйте меня просто Грета либо даже Гретхен. Мне будет приятно слышать это. Так меня называл мой Георг.

— Отлично, Гретхен.

— О, Георг! Вы произносите мое имя, так же, как его произнес бы мой бедный Георг. С таковой же непередаваемой словами теплотой.

— Это несложно это делать милая Гретхен. Вы вправду, красивая дама.

Уставясь на него, юная дама страшно побледнела.

— Что с Вами, Гретхен? Вам плохо?

— Да. Что-то голова кружится, — слабеньким голосом призналась она.

Шагнув к ней, он потрогал пальцами ее покрытый испариной лоб.

— Господи! Да Вы, больны! У Вас, жар! Вам необходимо немедля лечь в кровать!

— Георг! На данный момент не время болеть. Мне вправду стало плохо, но у меня нет никаких фармацевтических средств, а аптека герра Мюнцера, издавна закрыта. Не так давно его забрали на фронт.

— В Вашем саду я лицезрел ромашку фармацевтическую, также еще кое-какие другие знакомые мне травки, которыми в детстве, моя бабушка вылечивала меня. Если Вы позволите, я схожу в сад, наберу травок и сварю Вам фармацевтический настой. Это, очень эффективное средство.

— Вот видите! А Вы, гласите, что совсем не разбираетесь в растениях? – Слабо улыбнувшись, увидела, фрау Грета. Отлично, Георг, делайте все, что находите необходимым. Я, стопроцентно в Вашей власти.

— Вы доверяете мне Гретхен?

— Естественно, доверяю Георг. Я стопроцентно верю Вам. Мне кажется, Вы не способны причинить мне зло.

— Спасибо, милая Гретхен. Я, непременно вылечу Вас.

Она пробудилась в кровати. Была еще очень слаба, но ее уже не тошнило, ее голова была ясной…. Рядом с ней, спал … Георг. Не задумываясь о том, почему он лежит в ее постели, она приникла к нему.

— Георг?!

— Ты пришла в себя милая Гретхен?! – Открыв глаза, с ласковой ухмылкой совладал он. – Означает, мое лечущее средство все таки подействовало.

— Сколько я пролежала в кровати? Мне кажется, очень длительно.

— Неделю. Ты бредила, повсевременно звала супруга, гласила ему, что идешь к нему, но я не пускал тебя. Поднимал твою пылающую от жара голову и вливал в рот собственный отвар. Ты выпивала его, потом опять успокаивалась.

— Я, звала не его, а тебя. Мне казалось, что это не он, а ты погиб. Я желала к для тебя, а ты лежишь рядом со мной и обогреваешь своим теплом мое тело. Скажи, а кто ухаживал за мной? Ты понимаешь, о чем я говорю. Кто меня обмывал, … мой туалет, в конце концов?

— Все это делал я. Ведь ты была больна и беспомощна. Должен же кто-то хлопотать о для тебя.

— О, Георг! Означает, ты лицезрел меня всю?

— Да, лицезрел. Не беспокойся милая Гретхен. Ты, великолепна!

— Мне, так постыдно перед тобой.

— Для тебя нечего смущяться себя, Гретхен. Я, не был с тобой мужиком, а всего только медиком. А доктора, не имеют пола. Неуж-то ты думаешь, что я дерзнул бы пользоваться твоим немощным состоянием?

— Нет. Я, так не задумывалась. Мне совестно, что ты лицезрел мое тело, касался его.

— Оно, как и раньше идеально. Ты очень прекрасная дама, Гретхен.

— Георг! Ты любишь меня?

— Да. Ты это желала услышать от меня?

— Это. Если любишь, поцелуй меня так, как целовал до этого.

— Я, не помню, как мы с тобой лобзались до этого, но постараюсь сделать это с той нежностью, которую на данный момент испытываю к для тебя.

Разомкнув руки, Гретхен расслабленно свалилась на подушку. Ее глаза были закрыты, а из-под век сплошным потоком просачивались прозрачные слезы.

— Ты целуешь меня, точно так же, как он. Георг, скажи мне, это вправду ты, либо вернувшийся, он?

— Как досадно бы это не звучало! Это всего только я, моя милая Гретхен! Он уже не сумеет возвратиться к для тебя. Оттуда нет дороги вспять! Это дорога, в один конец!

— Я, знаю. Но, когда ты поцеловал меня, я вспомнила его губки. У тебя такие же решительные и нескончаемо нежные губки.

Благодаря ласковой заботе Жору, она быстро поправлялась. Нет, он все-же не похож на ее Георга. Ее покойный супруг, не умел так лаского и искусно ухаживать за ней, не был способен носить на руках в туалет, потом в ванную, чтоб обмыть интимные части ее тела. Она лицезрела, что, обтирая ее, он с большущим трудом сдерживает свои чувственные эмоции. Она понимала его, так как он мужик, который бережно ухаживает за оголенной дамой, который при всем этом упрямо подавляет свои мужские желания. Когда он обтирает ее меж ногами, его сероватые глаза темнеют, как будто грозовое небо, в их клубится неуемное желание ее обожать, но он мужественно подавляет свои инстинкты. О, как она признательна ему за это! Грета, решила, что он заслуживает ее благодарности.

Жора пробудился от издавна позабытого чувства ласки. Прочно сжимая его член, теплая женская рука, равномерно двигала им. Открыв глаза, он увидел ее смущенные глаза.

— Если ты будешь продолжать свои фантастически приятные ласки, я не выдержу, брошусь на тебя, и даже не знаю, что сделаю с тобой.

— Пока ты не сделаешь это со мной, я все равно, не узнаю.

— Ты хочешь, чтоб я тебя … обожал?

— Увлекательный вопрос?! А зачем же, спрашивается, я на данный момент ласкаю тебя? Для собственного наслаждения? Просто признайся мне, что ты не хочешь меня.

— Что?!

Быстро взметнувшись ввысь, он накрыл собой ее теплое тело. Полные дамские ноги покорливо распахнулись под ним и, вздрогнув от толчка его члена, Гретхен слабо ахнула. Страстно обняв его, она стремительно упрятала горящее от страсти лицо, у него на груди.

Впитывая влагалищем льющееся из него семя, она исходила под ним стонами блаженства. Утомленная, но нескончаемо ублаженная его нежными ласками, признательно прильнув к нему, она одномоментно уснула, а когда пробудилась, с новейшей страстью ненасытно потянулась к нему. Любовь, вот что стало для нее главным, всасывающим ее сознание, и тело чувством, а все другое ушло на 2-ой план.

Купаясь в его любви, Грета быстро поправлялась.

==================================================

* Остарбайтер – восточный рабочий. Заглавие российских военнопленных, работавших на подсобных работах в Германии.

** Фатерланд – земля (отцов) протцов — родина.

*** Гауптман – военное звание в германской армии, равное капитану.