Внедрение ( продолжение)

Категория: Романтика

2

Линка с Олькой посиживали на лавке у ее двора, плевались, как обычно, семечками.

— Ну как зажигалось? — спросили они хором, чуть заметив Веронику.

— Нормально. Напрасно вас не было.

— Что-то ты длительно. Аж до темна. Мы уже задумывались, что ты утопла, либо рыбака какого встретила, — захихикала Линка.

— Бабка твоя запарила. «Где гулена, где гулена?» Щас для тебя бу-у-удет,- пропела Олька.

— Заснула я, — произнесла Вероника, — животик спекла, пылает весь. Пойду смажу чем-нибудь.

— Выйдешь?

— Не-а. Поем и спать лягу.

— На речке спала и опять спать. Что-то ты темнишь, подруга. А ну давай, колись, — Линка вскочила и схватила ее за руку. – Ой, а рука-то горячущая.

Здесь же вскочила и Олька:

— Дай голову…

И прикоснувшись губками к Вероникиному лбу заголосила:

— Да у тебя же температура! Вот. Я же гласила, что холодно еще загорать. И земля сырая. Ты хоть не купалась?

— Нет, вроде…

— Вроде. Странноватая ты какая-то. Иди, лечись. Таблетки-то от температуры есть? А то я сбегаю домой, принесу.

— Есть, Лин. Спасибо. Ну хорошо, я пойду. Пока, девки.

Вирус, прицепившийся к Линкиной ладошки, спустя пару минут совместно с очередной семечкой оказался на языке девицы, вошел через маленькую ранку в кровь и помчался с ней, размножаясь, сканируя организм, закрепляясь в местах, подходящих для сотворения колоний.

2-ой, сразу оказавшийся на нижней, обветренной губе Ольги, начал это делать еще ранее.

— Вообще-то не так и холодно сейчас. Скажи? – проговорила Олька, чуть за Вероникой захлопнулась калитка.

— Утром было прохладно. Отлично, что ты возвратилась. А то бы тоже простыла.

— А может, и не простыла бы. Они ведь, городские, слабые.

— Да. Сюда лишь на выходные приезжает да на каникулы. И то лишь на летние… С другой стороны, а че ей здесь зимой у нас делать? Бабкин черно-белый телек с 2-мя программками глядеть?

— И то правда. А знаешь, Линка, у меня дома сейчас видак есть. Отец купил за мед. Вчера с Васькой привезли из городка. Принципиальные. Перешептываются. Нам с мамкой и поглядеть не дали. Заперлись в гостиной, сами смотрели что-то. А нам произнесли: «Бабам не положено».

— Порнуху они смотрели, вот что. Ночкой у родителей кровать скрипела?

— Скрипела…

— Точно, порнуху. Батя твой насмотрелся. На мамку потянуло. А Васька, наверняка, вручную обошелся, — Линка готова была зайтись звучным смехом, но внезапно осеклась. – Мрачно совершенно. Может, по домам?

— Это Юрка Марьин, вероятнее всего, лампочку из рогатки разбил. Гад. Задать бы ему.

— Ему задашь. Вот еще год пройдет, он сам тебя изловит где-нибудь в безлюдном месте либо вот в таковой мгле, наклонит и задаст по самое некуда. Представляешь, он мне не так давно 50 рублей давал, чтоб я ему меж ног показала. « Я, гласит, безвозмездно через дырку в вашем туалете уже на тебя насмотрелся. Но через нее только зад твой толстый и видно».

— Ну а ты что?- механично спросила Ольга, несколько секунд вспять почувствовавшая, как рука подруги опустилась на ее правое колено и начала неспешное ползти на лево и ввысь.

— Что-что. Накостыляла по шейке. Скажи, разве у меня толстый зад?

— Н-нет, н-не т-тостый, — дрожащим голосом ответила Ольга, так как ладонь Линки уже достигнула критичной точки, и необходимо было или вставать и уходить, или уступать и медлительно раздвигать ноги. Внезапно себе женщина избрала 2-ое.

— Ты что, промерзла? А еще «не холодно»! Говорю же, пора по домам, — произнесла Линка и здесь же сообразила, что Олька домой не собирается. Рука подруги опустилась на ее правое колено и начала неспешное ползти на право и ввысь. «Наверное, после мужчин тоже порнуху смотрела. Ну-ну. Что далее? Бесстыжая».

— Д-давай еще малость п-поси-и-дим,- простонала Ольга. Средний палец Линкиной руки надавливал на трусы, как будто на кнопку звонка, как раз в том месте, под которым эта кнопка и находилась.

«Бесстыжая тварь. Врезать, что ли, по харе», — задумывалась Линка, в свою очередь раздвигая колени. Пальцы подруги барабанили впереди по трусам, убыстряя темп и увеличивая силу ударов.

Скоро обе руки начали действовать синхронно, заставляя женщин дышать в одном темпе, идиентично постанывать и сразу вскрикивать. Даже треск сорванных трусов соеденился в один звук. Когда средние пальцы оказались у их снутри, девицы сразу опешили их размерам, когда добавились указательные – обрадовались их подвижности, сразу ощутили злость вошедших безымянных, когда пришли огромные и мизинцы – совместно ощутили сожаление, что эти пальцы — последние, последующих – шестых — малость испугались, а когда вошли седьмые, почему-либо облегченно вздохнули и, в конце концов, смогли забыться.

С каждым новым прибыванием их ноги раздвигались все обширнее и обширнее, пока, в конце концов, левое колено Ольки и правое Линки не повстречались в мгле, упершись друг в друга, как будто два горных барана, не желающих уступать дорогу.

(Продолжение следует)